Город мертвецов и другие истории (сборник) - Иван Грачев

7.

Я не знаю, как меня зовут.

Я не знаю, как я здесь оказался.

И, что самое пугающее, я не могу выбраться из этой комнаты.

Такое ощущение, что я здесь уже несколько дней, настолько одиночество в замкнутом пространстве оттягивает время. И эти шестеро на мониторах все еще лежат без сознания. Если бы они не ворочались во сне, то я бы уже давно решил, что они все мертвы, а все происходящее вокруг – какой-то ужасный эксперимент. Вот только что можно изучить, наблюдая за человеком, смотрящим на мертвецов?

Когда я очнулся в этой комнате, то не придал значения странности моего положения. Мне было плохо, все тело трясло, а ноги отказывались удерживать тело в стоячем положении. Да и окружение было странно похоже на мое жилье из прошлой жизни.

Во всяком случае, так мне казалось в тот момент, когда думать совершенно не хотелось из-за отвратительного самочувствия.

С каждой секундой становилось все хуже. Закрывая глаза, я представлял падение потолка, а головная боль, что удары молотком прямо внутри черепа. Головокружение то отпускало, то снова подбрасывало мое зрение и мысли. Тело было лишь якорем, удерживавшим настоящего меня от исчезновения, отлета души…

Когда стало немного легче, я, испугавшись, что это состояние улетучится, решился встать на ноги, чтобы найти лекарство. Голова таяла на плечах, и с полузакрытыми глазами я прошел к столу, даже не заметив мониторов (хотя как такое можно было не заметить!).

И в ящике стола я нашел порошок.

Сначала, как только я употребил его, то подумал, что это настоящее лекарство. Но очень быстро изменил свое мнение. Организму стало гораздо легче буквально в тот же момент, как только стоило мне вдохнуть его в легкие. Откуда-то этот процесс казался знакомым, хотя жжение в носу и непрекращающийся чих подсказали, что была допущена ошибка.

Потом я позабыл обо всех своих тревогах! Это ощущение было не просто сродни эйфории – оно приносило удовольствие от каждого шага, от каждого движения руки и поворота головы. Мышцы были полны энергии, мысли стали ясными и прозрачными, а настроение явно улучшилось.

И именно в момент своего внутреннего триумфа я понял, что нахожусь в ловушке. Описать свои ощущения лишь как замешательство – это слишком большая ложь. Внутри моего несчастного тела словно образовалось две личности, две стороны конфликта, не желающие уступать друг другу.

Мне хотелось вырваться наружу, я был полон сил, казалось, что я смог бы уничтожить все преграды на пути. Но вторая моя половина понимала всю безысходность после нескольких попыток выбраться наружу.

Когда я принимаю порошок, время летит словно пуля.

Кстати, о пулях. Я нашел пистолет под кроватью. И теперь, когда действие лекарства заканчивается, я чувствую глубокие изменения в себе, заставляющие меня думать об ужасных вещах.

Мне кажется, что я неизлечимо болен, и лишь этот порошок может держать мое тело в состоянии, лишь отдаленно напоминающем здоровое. Я чувствую себя механизмом на батарейках, умирающим каждый раз, когда их заряд подходит к концу.

Это происходит внезапно, как по щелчку пальцами. В один момент я превращаюсь в слабого и разбитого человека. Мои мысли пустеют, их ясность улетучивается в момент.

Мне кажется, что пистолет мне оставлен только для того, чтобы я прекратил свои мучения. Значит я прав – моя болезнь неизлечима…

Они уже давно начали бродить внутри моих экранов, но это мало меня заботит. Я хочу понять природу своего состояния, продержаться без порошка. И если я почувствую, что болезнь прогрессирует – я убью себя.

Секунды подобны вечности… Я чувствую что-то инородное в груди – оно стучится изнутри, заставляет дыхание быть прерывистым, из-за этого мне не хватает воздуха. Голова кружится, похоже, что начинается кислородное голодание. Кажется, я кричал, я раз за разом спрашивал воплем, что со мной происходит, но ответа не было.

Глаза слипаются, я чувствую настолько сильную слабость, что даже не могу разлепить веки для нормального зрения. Подумав, что это все из-за голода, я содрал немного кожи с живота, чтобы заставить мозг думать, что желудок наполняется. Я жую ее и не чувствую вкуса. Как не чувствую боли. Рассудок мутнеет и…

Это невероятно!

Я увидел нечто волшебное, манящее, как спасение!

Я лежал на полу и смотрел в стену, когда она вдруг залилась светом и озарила прозрачную надпись. Я не мог ее различить, слишком уж ярко горели буквы. Я видел очертания каждой, но больной рассудок не мог соединить их в слова.

И тогда я запустил руку в собственный живот, откуда я недавно вырвал кусок и, как сумасшедший художник, бросился на стену, отчаянно полосуя ее руками, очерчивая буквы кровью.

Я почти закончил. Но я чувствую, как болезнь поражает мозг все сильнее. Все сильнее.

Все силь…

4.

Волочиться за Сержантом было не трудно. Похоже, что он увидел в Клерке настолько беззащитное существо, что отдал ему пистолет и, даже ничего не пригрозив, повернулся спиной. Клерк думал о том, чтобы выстрелить ему в спину, но решил отказаться от этой затеи.

Он чувствовал, что с Сержантом сможет почувствовать себя нужным, а если – нет, то всегда найдется время вынести кому-нибудь череп.

– Эй, Актриса, – сказал Клерк шепотом, боясь, что Сержант услышит.

Но тот был слишком занят поиском Писателя. Они прошли все комнаты до завала и теперь направлялись обратно к залу, по-прежнему проверяя все двери.

Актриса и не думала откликаться. Ее раздражал Клерк, который только расцвел от того, насколько жалким он оказался, что Сержант даже не побоялся оставлять его в тылу с оружием в руках. Ее внимание было привлечено Врачом, который казался совсем пропавшим. Его лицо побелело, даже приобрело синеватый оттенок, что могло быть причиной большой кровопотери. Но он не делился своими переживаниями и самочувствием. Он просто шел, прихрамывая, в конце колонны, Актриса держалась рядом. Сначала она хотела помочь ему идти, приобняв за плечо, но Врач отказался от поддержки, убрав ее руку.

– Актриса, – сказал Клерк чуть громче, все еще озираясь на Сержанта. – Я могу помочь Вам.

– Можешь? – глаза Актрисы сверкнули злобно и отчаянно. – Так давай же, спусти курок. Неважно в кого – в меня или в Сержанта. Мне кажется, что это не имеет значения.

– Что ты такое говоришь? Сейчас мы найдем Писателя, а он уже вытащит нас.

– Что?! – чуть ли не вскрикнула Актриса. – Ты сам-то веришь в то, что сказал. Сержант не в себе. Что-то превратило его в маньяка. Он идет за Писателем только для того, чтобы убить его.

Клерк хотел что-то сказать, но его толкнуло прямо в стену, его нос больно врезался в сырой кирпич.

Сержант залепил пощечину Актрисе, да такую сильную, что она завалилась на пол.

– Что ты там мелешь? Повтори!

Она посмотрела на Сержанта снизу вверх, даже не пытаясь подняться. На женском лице проступили слезы, но не от боли или отчаяния. Это был лишь предательский рефлекс, ведь ее глаза, губы, морщинки вокруг носа – все выражало лишь лютую ненависть вкупе с разочарованием. Ей было все равно на то, что произойдет потом.

– Я сказала, что ты – больной ублюдок, превратился в ничтожество, которое действует изподтишка! Ты даже самого себя не хочешь спасти, тобой движет лишь злость, которая даже не принадлежит тебе! Что ты нашел в той комнате?! Может наркоту?!

Сержант вздрогнул.

– Я ведь припомнила что-то из прошлого. Думаешь, я, Актриса, не догадалась бы, что за порошок упоминала бедняжка Фотограф?! Но ты слишком туп, чтобы…

Сержант навис над Актрисой всем своим могучим телом, она чувствовала его противный запах от слишком обильного потоотделения, ее голова моталась влево и вправо от ударов крепкими кулаками. От смеси запаха и головокружения Актрису затошнило. Вдруг эти удары прекратились и последнее, что она услышала перед тем, как звон в ушах заполнил собой весь фон, был крик Сержанта.

В абсолютной тишине, будто в другом мире, она увидела, как Врач стоит рядом с этим чернокожим монстром и прокручивает что-то блестящее в его боку. Сержант повернулся, но Врач, сделав невозможный, казалось, маневр, вонзил скальпель в глаз. Актриса видела, как Сержант вопит, что есть сил, но не слышала этих воплей. Ох, как она жалела об этом!

Еще один маневр от удара и Врач вонзает лезвия прямо в щеку Сержанту. И получает мощный удар в висок, который обрушивает тело в сером халате на пол. Актриса видит лезвие в открытом от крика рту Сержанта, для нее это противное зрелище, но, зная, что случится теперь, она не может отвернуться.

Сержант поднимает пистолет и, не задумываясь, стреляет один раз. Второй.

Третий.

Актриса хотела закричать, заплакать, но лишь тьма в закрытых глазах встретила ее объятиями.

3.

Когда все закончилось, глаза снова сфокусировались на происходящем, а тошнота спала, Писатель сразу же бросился к Актрисе, которая почему-то оказалась не в его руках, а рядом, на полу, в нескольких метрах. Писатель боялся признаться самому себе в том, что до последнего момента не верил в удачное перемещение вдвоем, но ведь получилось!